У одной женщины расцвел кактус. Ничто не предвещало. Четыре года торчал на подоконнике, похожий на хмурого и небритого похмельного дворника — и на тебе. А некоторые считают ее злобной бездушной стервой. Неправда ваша. У злобных бездушных стерв кактусы не цветут.
И в думах о кактусе она оттоптала ноги мрачному мужчине в метро, но не взвилась оскорбленно (а если вы такой барин, то на такси ездить надо!), а улыбнулась:
— Не сердитесь, ради бога, не могу ни за что ухватиться, хотите — наступите мне на ногу, будем квиты.
И мрачный мужчина проглотил то, что уже собирался было озвучить. А потом вышел на своей станции и вместо того, чтоб обозвать тупой коровой запутавшуюся со сдачей киоскершу, сказал ей:
— Ничего страшного, пересчитайте еще раз, я с утра тоже не силен в арифметике.
А киоскерша отдала за просто так два старых журнала и целый ворох старых газет одному старичку, который, видно, очень любил читать, но каждый день покупал только одну газету, подешевле. Вообще-то, нераспроданное полагалось списывать, но есть методы обхода.
А довольный старичок пошел домой с охапкой прессы. И, встретив соседку с верхнего этажа, не учинил ей ежедневный скандал (ваш ребенок топочет по квартире, как конь, воспитывать надо!), а посмотрел и удивился:
— Как дочка ваша выросла-то… Вот не пойму, на кого похожа больше — на вас или на мужа? Красавица будет, у меня глаз наметанный.
А соседка отвела ребенка в сад и примчалась на работу. И не обгавкала бестолковую бабку, записавшуюся к невропатологу на вчера и пришедшую сегодня, а сказала:
— Да ладно вам расстраиваться, и я забываю. Вы посидите, а я спрошу у врача, вдруг он сможет вас принять.
А бабка не стала угрожать жалобами во все инстанции вплоть до Страсбургского суда по правам человека, требуя у доктора выписать очень действенное, недорогое и еще не придуманное лекарство, чтоб принял — и всё, как двадцать лет назад, а вздохнула:
— Я ж не совсем из ума выжила, понимаю, что старость не лечится, вы меня, доктор, простите, таскаюсь к вам, как на работу.
А доктор ехал вечером домой, вспомнил бабку и пожалел ее, и подумал, что жизнь, черт ее подери, летит мимо, мимо, и остановился у супермаркета, купил букет какой-то дурацкий и торт с хищного вида кремовыми цветами. И поехал потом совсем в другую сторону.
— Ну что мы всё, как дети, в песочнице куличики делим, вот я тебе торт купил, только я на него портфель положил нечаянно, но это ж ничего, на вкусовые качества не влияет. И цветы купил, правда, их тоже портфелем прижало, помялись, может, отойдут?
— Отойдут, — сказала женщина, — мы их реанимируем. Ты только представь, я сегодня проснулась, смотрю — а у меня кактус расцвел, видишь?